Смелым помогают и Венера, и счастливый случай©
Название: Мертвые братья
Автор: whooo
Фандом: Игра престолов
Персонажи: Бронн, Якен Хгар, оригинальные
Рейтинг: R
Предупреждение: мат, немного мяса
Размер: миди, надеюсь
Статус: в процессе
От автора: меня вдохновил прикол с тумблера «Глупый Нед Старк». Там было пылкое фото Боромира с горящими глазами и надписью: «Никто не может вот так просто пойти в Мордор», а потом - фото Якена Хгара, этого красивого сериального мужчины с порочным лицом, и надпись гласила: «Человек может вот так просто пойти в Мордор». И я подумала – вообще-то Бронн тоже может вот так просто пойти в Мордор, хоть он и не такой красавчик. Так все и получилось.
Маленький фанмикс (спойлеров не содержит
просто настроенческое)
читать дальше
*~*
1. Дом, который построила Фанни1. Дом, который построила Фанни
После всего Бронн поехал к Фанни, обдумать свой следующий шаг. К тому же ее деревянная крепость была единственным местом, где можно получить спокойный безопасный сон, насколько его вообще можно получить вблизи от Стены.
Фанни знали все, кто хоть раз бывал в этих краях. Она была примечательна уже тем, что точно знала год и день своего рождения. Несколько раз Фанни была замужем, но, какими бы разными ни были ее мужья, все заканчивалось одинаково – Фанни молилась всем богам, старым и новым, каждый день, чтобы увидеть ублюдка в его могиле, и этот светлый день всегда наступал.
Фанни владела большим домом, который все называли дом у дороги, хотя, чтобы попасть туда, с дороги нужно было свернуть и минут двадцать ехать через темный лес. Говорили, что рядом с этим местом пересекаются все дороги мира, потому что тут можно было встретить очень странных людей. На самом деле, они ехали не по всем дорогам мира, а только в двух направлениях – к Стене или от нее. Поэтому у всех них было кое-что общее – жгучее желание как можно дольше задержаться в людном, шумном, натопленном доме Фанни, где о Стене можно было на время забыть.
Чтобы оттянуть момент своего отъезда или расплатиться с хозяйкой, проезжие делали подарки. Некоторые строили небольшие деревянные копии защитных крепостных сооружений, бросали, конечно, постройку незаконченной и уезжали, но за ними приезжали другие и брались за дело, достраивая ее на свой лад. Вокруг дома Фанни вырыли ров, причем Бронн мог точно сказать, из какой местности был человек, рывший ту или иную часть. Они перекинули через ров мост, построили частокол и деревянную башню – уродливую смесь башен, которые строят северяне, браавосских сторожевых будок и морских маяков. В каждую комнату кто-то сделал горшок, похожий на королевский, как утверждал мастер, а каждая женщина, заплатившая за комнату, получала расческу. Гости дарили Фанни заморские специи, учили ее готовить нездешные блюда из здешних припасов, выращивать странные растения и защищать свое жилище. Кто-то учил ее сыновей обращаться с мечом, а потом приезжал следующий и напрочь переучивал.
Их было много, так много, что дом Фанни богател в любые времена.
За свою долгую жизнь она родила от разных мужчин двадцать два сына и одну девочку. Вокруг ее дома выросло что-то вроде небольшой деревни, состоящей целиком из ее детей и их семей, а ее сыновья образовали небольшую и крайне плохо обученную армию, потому что, не смотря на усилия некоторых приезжих, эти парни по-прежнему лучше всего управлялись с дубиной. Фанни любила говорить, что не потеряла ни одного ребенка, имея в виду не только то, что она родила всех живыми, но и то, что ни один из них никуда не уехал, а, если и уезжал, то возвращался.
Когда Бронн переезжал через мост, Фанни вышла ему навстречу, и он увидел, что она опять беременна. Она упиралась ладонями в поясницу, выпячивая вперед и без того огромный живот, и улыбалась. У нее были белые зубы и узкое смуглое лицо, изрытое морщинами, как сухофрукт. Она высохла еще больше с тех пор, как Бронн видел ее в последний раз – ее можно было принять за древнюю старуху, если бы не огромный живот.
- Что теперь делать, - сказал он, кивая на ее живот. - Я ведь задолжал тебе ребенка с прошлого раза.
- Кое-кто расплатился за тебя. Теперь ты должен ребенка ему, - ответила Фанни и, протянув руку, сжала его колено вместо приветственных объятий.
Бронн слез с лошади и передал поводья одному из младших сыновей Фанни, которого никогда раньше не видел.
Когда они шли к дому, мимо, в сторону конюшни, пробежала маленькая девочка.
- Теа! - окрикнул ее Бронн. Девочка не остановилась и не повернулась, но махнула ему рукой, чтобы он видел, что она его слышала.
- Ей четыре, - сказала Фанни. – Любит помогать брату с лошадьми.
Погода была дерьмовая, но Бронн все равно на мгновение задержался на улице, глядя девочке вслед.
- Думаешь, она моя? – спросил он.
Хозяйка развела руками.
- Я правда не знаю, - ответила Фанни. – Она моя.
Бронн подумал, что нужно было что-то привезти девчонке, потом отвернулся и шагнул в дом.
~*~
В эти дни в доме были свободные места. Видимо, зловещие слухи, приходившие из-за Стены, отвратили от путешествий всех, кому было не очень нужно. Бронн с удовольствием встретил старшего сына Фанни, худого парня с наглым и веселым лицом – они проговорили так долго, что у Бронна с непривычки заболело горло и болело, пока ему не налили горячего вина за счет хозяйки. Им все нужно было знать. Все дети Фанни были очень приставучие и жадные до историй, а местная публика вознаграждала эту жадность сполна, когда от тепла и вина у них развязывались языки.
Единственным ребенком, который ни к кому не приставал, была Теа, вечно занятая своими делами или на побегушках у братьев. Встречая Бронна, она всегда махала ему рукой и старалась поскорее смыться, даже не дав возможному отцу себя толком разглядеть. Хотя бы из любопытства.
Был еще один парень. До того как этот парень заговорил с Бронном, он открывал рот только чтобы сблевать, прокашляться или сказать что-нибудь о пороге смерти, на котором он стоял.
Фанни сказала, что знает его, и поэтому не выгнала ночевать в лесу. Ему была выделена самая дальняя комната, откуда запрещалось выходить – разве что для того, чтобы уехать, но вряд ли этому суждено было случиться. Едва увидев его лицо, Бронн понял, что этот человек встретит смерть в гостеприимном доме Фанни в ближайшие дни. Больше он никуда не поедет. Желтый, с синими губами и черными кругами вокруг глаз, он постоянно кашлял, и из его груди при этом вырывались отвратительные булькающие звуки. Но Бронн вынес ему приговор не поэтому. Всегда можно понять, жив или мертв тот, кто упал на отдалении от тебя, потому что мертвецы и живые падают по-разному. И все остальное они делают тоже по-разному. Бронн знал, как выглядят мертвецы, даже если они еще дышат.
Фанни сказала, его имя Ворвик, и он хороший человек, и что, мол, жаль, что он сдохнет.
- Он живет тем, что ходит за Стену, - добавила Фанни. - Туда и обратно, туда и обратно. Они говорят, никто не ходит за Стену туда и обратно, но, на самом деле, ходят.
Бронн знал это и так.
Он как раз говорил с одним из парней Фанни, когда тот стал заматывать лицо тряпкой над миской с похлебкой.
- Иду кормить чумного, - пояснил он в ответ на недоуменный взгляд Бронна. – Хочешь на него посмотреть? Сквозь него видно все его внутренности.
Бронну было скучно, и он подумал, что это интересно, когда внутренности просвечивают.
~*~
На следующее утро Бронн стоял в дальнем углу комнаты чумного, возле открытого окна, и придерживал рукой тряпку, обмотанную вокруг его лица.
- Это хорошие деньги. Мужик на той стороне всегда платит вторую половину? – спросил он, пристально вглядываясь в лицо чумного, чтобы узнать, если тот лжет.
Каждый ответ начинался с кашля, затем чумной долго отплевывался. Только после этого он начинал говорить, и его сухой голос звучал глухо, как из задницы.
Бронн переступил с ноги на ногу.
- Платит, - ответил чумной.
- Почему? – пожал плечами Бронн.
Ворвик оскалился и судорожно вдохнул.
- Ты ищешь подвох, - глухо произнес он. – Ты думаешь, эта работа слишком простая для такой платы. Но это потому, что ты храбрый человек. Я вижу это в твоем лице. Я на пороге смерти и понимаю такие вещи.
Бронн едва сдержался, чтобы не закатить глаза. Это что, про порог смерти поется в какой-то песне?
- Я ищу подвох, потому что был за Стеной дважды, и еще ни разу мне никто ничего не заплатил, - ответил он, поморщившись.
За любую работу за Стеной всегда обещали прекрасные деньги, а работа была, как правило, пустяковая, потому что ничем серьезным там не занимаются даже дозорные. Главное – сохранить жизнь нанимателю. Бронн был гораздо моложе и глупее в то время, не знал этого, думал не о том, волновался не по делу, смотрел не туда, куда надо бы, и теперь его золото похоронено за стеной навечно вместе с работодателями.
Бронн не был ни трусливым, ни беспечным, ни слишком умным, и охотно верил, что мертвецы за Стеной встают и ходят. Может быть, они охотятся на живых, а, может, бессмысленно слоняются по лесу, натыкаясь на деревья. Может, они вообще не встают, и все это брехня. У Бронна в жизни все равно было только два выхода – захлебнуться в дерьме и все остальное.
- Крастер платит, - убежденно сказал Ворвик. – Суди сам, ему же не в последний раз хочется жрать. Если он обманет, то где найдет смелого человека, чтобы сделать это в следующий раз?
Бронн отвернулся к окну и облизнул пересохшие губы.
- Легкая работа, – проговорил Бронн. – Насколько я знаю, так и умереть недолго.
Ворвик пожал плечами и в очередной раз судорожно закашлялся, склонившись над горшком, который дала ему для этого Фанни. Бронн вздрогнул про себя, думая, что этот приступ кашля будет последним, и он так и не получит свою Легкую Работу.
- Я занимаюсь этим много лет, - ответил Ворвик. – И никакие упыри меня не тронули. Посмотри, как я подыхаю.
- Обычно, - пожал плечами Бронн. – Для того, кто за Стеной не носит шапку.
Ворвик засмеялся и закашлялся одновременно. Какое-то время он издавал сухие и судорожные звуки, а потом, постепенно успокаиваясь, задышал хрипло и тяжело, как загнанная лошадь.
Бронн молчал и смотрел в окно, на то, как в песке младшие дети Фанни играют с курами.
- Кроме моей первой доли и второй доли, которую даст тебе Крастер в конце пути…, -продолжил Ворвик, тщательно выговаривая слова.
- В середине, - поправил Бронн. – Я рассчитываю вернуться от него.
- …кроме всего этого, - не обращая на него внимания, продолжил Ворвик, - ты можешь забрать все мои вещи.
Это было справедливо. У покойников, с которыми Бронну доводилось иметь дело, обычно не было ничего ценного, в отличие от Ворвика, у которого был хороший меч, нож и даже фляга.
- Мы сожжем твою одежду, - сказал Бронн.
- Это хорошо. Только не забудь перед этим вычистить карманы, - хрипло проговорил Ворвик. – Если столько добра пропадет, мне на том свете не будет покоя.
- Я бы и без твоего приглашения это сделал, - Бронн усмехнулся, а затем надолго замолчал.
Незаметно для себя он уже взялся за эту работу, почему бы нет? Он делал большее за меньшее. Не ввязываться в сомнительные дела, быть осторожным и бдительным, не пытаться выхватить сыр из мышеловки и удрать живым - все это может позволить себе кто-нибудь другой, но не Бронн, которому не приходится выбирать и капризничать.
Больше всего его беспокоили дозорные. Не смотря на вековые традиции ордена, порядки на Стене менялись по семь раз в неделю. До дозорных то и дело доносились зловещие слухи, с которыми они не справлялись, поддаваясь панике и совершая бессмысленные преобразования. Кто из дозорных точно знает, как убить ходока? Кто из дозорных может остановить приход зимы? Кто может сесть голой жопой в снег и просидеть там на спор до вечера? Пока другие сражаются между собой, потеют, худеют и рвут на части себе подобных, дозорные должны сражаться с нечистой силой, но кто из них точно знает, какая нечисть и в каком количестве живет за Стеной? А, главное, кто знает, как ее победить?
Бронн о таких бравых парнях никогда не слышал. Зато он точно знал, что, стоит плохой новости долететь до дозорных из застенья, как они начинают готовиться к осаде и защите Стены ради спасения человечества. Только они не знают, как и от кого им предстоит защищаться, поэтому предпочитают делать, что могут - менять правила. Все с усами дежурят днем, а с бородами – ночью. Новое время обеда. Заточить мечи, подмести лестницы. И, главное, - другая пошлина для проезда за Стену. Или, чего доброго, не пускать, чтобы павшие за Стеной путешественники не пополняли армию белых ходоков.
Мало ли какая хуйня придет в голову людям, сидящим в темноте без женщин и солнца, обрастающим плесенью и запугивающим друг друга днями напролет?
Бронн повернулся к больному.
- Какие порядки нынче на Стене? – спросил он.
- Тебе говорят про Тьму, и смерть, и мертвецов, восставших из могил, - ответил Ворвик. – Потом сдираю с тебя одну монету и пропускают. Две – если рожа не понравится. Обратно тоже пропускают, если ты, конечно, жив.
Бронн мрачно усмехнулся. Дозорные убеждены, что они самые смелые люди на свете, и те, кто срал на их проблемы, просто наивные дураки и не понимают, с каким зловещим липким кошмаром имеют дело. Бронн, в свою очередь, знал о смерти не понаслышке и не видел разницы между смертью от руки белого ходока или чокнутой шлюхи. Смерть бывает быстрая и медленная. Бывает говняная, когда, например, ты утонул в говне. В остальном это несложное занятие, в котором результат гораздо важнее, чем процесс. Его значимость сильно преувеличена, прямо как целебные свойства куриного бульона.
Бронн выпрямился, собираясь уходить.
- Мне дождаться твоей смерти? – спросил он.
Ворвик вздохнул, и из глубины его груди донесся гадкий протяжный свист.
- Я управлюсь с этим, - ответил он, - к завтрашнему утру. Отдохни сегодня.
Бронн помолчал из вежливости пару секунд, затем кивнул и вышел из комнаты.
~*~
После смерти Ворвика Бронн целый день обдумывал предстоящее дело. Он помог Фанни сжечь вещи чумного и выполнил последнее желание умирающего, обчистив до нитки его карманы и забрав все ценное, что могло пригодиться, или что можно было продать. Все остальное отправилось в огонь, в который также положили тело покойного, завернутое в грязную тряпку.
- Надо что-то сказать, – произнесла Фанни, завороженно глядя на огромный костер.
Они устроили похороны вдали от дома, чтобы не случился пожар. Здесь было как будто холоднее, и Фанни зябко обнимала свои узкие костлявые плечи, наслаждаясь жаром, идущим от погребального костра.
- Он был добрым человеком, подкинул мне работу и сам попросил ограбить его после смерти, - сказал Бронн.
Фанни прикрыла глаза, сделала шаг к костру, чтобы стало еще жарче, и глубоко задышала горячим, наполненным дымом воздухом.
- Баба, чем ты дышишь с таким удовольствием? - усмехнулся Бронн. - Это больное горелое мясо и чумное шмотье.
Тонкие, как нить, губы Фанни растянулись в улыбке.
- Ты ничего не знаешь о холоде, верно? – сказала она, не открывая глаз. Бронн закатил глаза, но не ответил. Он знал, что кажется Фанни веселым южанином, хотя ни южанином, ни веселым себя не считал.
«Хоть меня и зовут Фанни, - сказала она ему в ночь, когда, возможно, он сделал ей Теа, - но забавный тут ты».
Бронн также знал, что бесполезно спорить с северянами и говорить, что в их жизни нет ничего особенного, не доступного другим. Они предпочитали думать, что самые жестокие беды других людей едва ли сравняться по своей тяжести с их ежедневными трудностями.
Бронну было все равно. Лишь изредка, находясь на севере, он чувствовал легкое раздражение, когда с ним говорили как с глупым маленьким ребенком, ничего не знающим об ужасах мира. В такие моменты в нем рождалось слабое желание заткнуть северянину в глотку пару эпизодов из своей жизни, которая была, якобы, проста и беззаботна только потому, что проходила не в суровых северных землях.
Но это было слабое желание.
- С северянами хорошо говно ложками хлебать, - равнодушно ответил Бронн. – Всегда выхлебает больше, чтобы доказать, что ему труднее живется.
Фанни не ответила, возможно, она даже не слышала его.
В воздухе воняло. Когда огонь начал затухать, Бронн направился обратно к дому, предоставив Фанни самой завершить погребение и погреться на заразных углях, если она того пожелает.
Дождь, прошедший ночью, размыл землю вокруг дома, и Бронн шел обратно довольно долго, стараясь обходить особенно глубокие лужи. Еще издалека он заметил всадника, переезжающего мост, и старшего сына Фанни, вышедшего навстречу гостю.
Когда Бронн подходил к конюшне, ему навстречу выбежала Теа и заторопилась в дом, поскальзываясь на мокрой глине. Пробегая мимо, она, как обычно, помахала ему рукой. «Здоровались уже», - подумал Бронн и, попытавшись сделать добрую рожу, махнул ей в ответ.
Из-за этой короткой задержки он вошел в конюшню одновременно с прибывшим гостем. Светловолосый парень, немного ниже Бронна, и лет на семь моложе. У него было слащавое лицо, аккуратное, как у девочки, и пустые холодные глаза. Бронн потрепал по морде свою лошадь, повернувшись к нему спиной, и почувствовал, что спиной ему стоять неспокойно.
Вошел сын Фанни Тик и пригласил приезжего в дом.
- Человеку нужна комната с кроватью, помнишь? – вкрадчиво проговорил он с ужасным браавосским акцентом. Бронн слушал так внимательно, что слышал, как шуршат кожаные завязки на его кошельке, а звон монет прозвучал так громко, что Бронн едва заметно вздрогнул.
Несколько секунд он не двигался, положив руку на морду лошади, - вплоть до того момента, когда понял, что гость сейчас уйдет.
- Росс? – произнес Бронн, оборачиваясь к нему. Тот медленно перевел на него взгляд и уставился, не моргая. – Ты Росс?
Бронн вглядывался в совершенно незнакомое лицо и в ответ не видел в его глазах ни тени узнавания, ни малейших признаков.
- Ты не Росс, да? – в третий раз повторил Бронн свой вопрос и почувствовал неожиданный и болезненный укол разочарования.
Незнакомец, наконец, моргнул, взмахнув длинными, как у бабы, ресницами, и закончил сверлить Бронна взглядом.
- Этот человек и Росс – разные люди, - неторопливо ответил он.
Бронн усмехнулся.
- Я знаю только одного парня, который говорит так, вместо того, чтобы сказать: «Я – не Росс», - проговорил он.
- И кто он? – с интересом спросил незнакомец.
Бронн пожал плечами.
- Росс.
Лицо незнакомца тронула едва заметная улыбка, а сразу затем он, казалось, потерял к Бронну всякий интерес.
Сомнений не оставалось, и Бронн полез в карман.
- Постой, - сказал он, когда парень собрался уходить. Тот остановился и обернулся к Бронну через плечо. – Знаешь, что это?
Монета, пролетев пару метров, аккуратно приземлилась в руку незнакомца, и Бронн улыбнулся, увидев, как изменилось выражение его глаз. Равнодушие сменилось тревогой и любопытством, взгляд ожесточился, а сибаритское выражение мгновенное стерлось с его лица. Несколько секунд он задумчиво смотрел в свою ладонь, а затем поднял глаза на Бронна.
- Человек знает, что это такое, - сказал он, пожав плечами. – Человек понял - вы с Россом расстались большими друзьями.
«И что?» - как бы говорил он всем своим видом. Что с того? Человеку есть до этого дело, потому что…?
Для большинства он, наверное, был непроницаем, но Бронн чувствовал его любопытство. Его интерес. Его тревогу. Он оттягивал свой завершающий удар, наслаждаясь произведенным впечатлением.
- О, да, большими друзьями, - сказал он с беззаботным видом, скрестив руки на груди и прислонившись к стене. – Когда мы расставались, он был так расстроен, этот бедный парень.
Пару секунд Бронн молчал, наблюдая за вежливым изумлением, застывшим на морде мальчишки, который явно был потрясен куда больше, чем хотел показать.
- Так расстроен, что аж в лице переменился.
Не дожидаясь ответа, Бронн подмигнул приезжему и, подойдя поближе, аккуратно и медленно забрал из его рук свою железную монету - большую и ржавую, с нездешними, непонятными надписями на неизвестном языке.
tbc
2. Правила Чиди2. Правила Чиди
Наверное, кто-то занес в конструкцию печи заморскую холеру, потому что она очень дымила. Или, может, так хозяйка выкуривала гостей из-за столов, потому что у нее были жесткие правила - она всегда говорила, что это не бордель, чтобы работать до последнего посетителя.
Бронну нравился запах дыма, особенно перед сном, потому что, надышавшись, он засыпал быстро и спал крепко, а не так, как обычно.
- Я плохо запоминаю имена, - сказал Бронн, отпив из своей кружки и постучав себя по лбу, - с тех пор, как однажды запомнил имя парня, которого звали Рагнатокнанлегур.
Собеседник усмехнулся.
- Хрен сломаешь, пока доберешься до конца. Но мы, все до единого, звали его по полному имени, а иначе он не платил. Чиди, да? Это странно, но просто запомнить.
Имя показалось Бронну бабским и больше подходящим какой-нибудь обезьянке, но кто их разберет, как они придумывают себе имена.
- Человек чужестранец, - он пожал плечами. – Чиди Сабола. Он не обидится, если его будут звать просто «эй».
Он сидел к Бронну в пол оборота, ничего не ел и не пил, только размеренно барабанил пальцами по столешнице. Тревога снова уступила место неторопливому томному виду, и он гораздо больше смотрел на собственную белую руку, чем на Бронна, лишь изредка поднимая на собеседника глаза.
- Чиди означает «сын змеи», - медленно проговорил он, думая о чем-то своем. – Почему человек?
Бронн замер.
- Что «почему человек»? – спросил он с набитым ртом.
- Почему Бронн предлагает это человеку? – пояснил Чиди. - Неужели между ними достаточно доверия для такого предприятия?
Бронн тяжело опустил кружку и откинулся на спинку стула. Когда он или Росс так говорили, - Бронн то, Бронн это, - Бронну казалось, что он снова сидит в подполе и слушает, как родители договариваются продать его с братом в бордель.
- Мне достаточно, - Бронн пожал плечами и подмигнул. – А если ты выспишься, как следует, то я буду чувствовать себя еще увереннее.
Чиди отвернулся, и по голосу было слышно, что его губы расплылись в улыбке.
- Если путь до места и обратно займет десять дней, то человеку придется спать до завтрашнего полудня, - неторопливо ответил он. – Бронн будет столько ждать?
- Бронн сам готов проспать до завтрашнего полудня, - с охотой отозвался Бронн. – Буду ждать, сколько потребуется, лишь бы колдовство сработало.
В помещении стало по-настоящему дымно, и, когда Фанни открыла дверь, внутрь пробралась сырая вечерняя прохлада. Снаружи стемнело, и какое-то время они оба молча наблюдали за тем, как дым клубится в дверном проеме.
- Тебе, должно быть, интересно, - сказал Бронн, - правда ли, что там ходят мертвецы?
Чиди неопределенно покачал головой, словно хотел одновременно сказать и «да», и «нет».
- С чего ты взял? – спросил он этим потусторонним голосом. Похоже, он уже засыпал. – Из-за того, чем занимается орден?
- А чем занимается твой орден? – мрачно усмехнулся Бронн. – Только про убийства за деньги мне не заливай – этим занимается мой орден.
Чиди поджал губы и взглянул на Бронна с равнодушным укором.
Бронн был уверен всего в нескольких вещах, и одна из них заключалась в том, что убить человека очень просто. Даже того, кого убить сложнее, чем других. Из ста глупых, отчаянных попыток убить короля одна точно сработает, и вся сотня не будет стоить и четверти того, что возьмет безликий. Ни здесь, ни за морем, нигде. Напрашивался простой и безыскусный вывод: тот, кто заламывает такую неприемлемую цену за простое дело, явно не хочет получить заказ.
Бронну было немного любопытно. Но не слишком. «Это же чушь собачья, - сказал он Россу в свое время. – Кто-нибудь вам, парни, хоть что-нибудь хоть когда-нибудь заказал…? Хоть раз?». Но Росс не стал об этом говорить – выдал одну из своих дурацких шуточек, в этой своей манере, которой Бронн с переменным успехом старался подражать. Человека, которому на все насрать.
Чиди медленно подпер щеку рукой, словно ожидал продолжения.
- Бронн же не думает, что человек станет это обсуждать, - проговорил он.
Бронн отмахнулся.
- Бронну насрать. Лучше скажи мне – «Чиди» и правда означает «сын змеи»?
Чиди подозрительно сощурился и уставился Бронну в глаза, словно пытаясь понять, знает ли тот ответ на свой вопрос. Лицо Бронна было открытым и простодушным.
Помолчав какое-то время, Чиди громко фыркнул и поморщился.
- «Чиди» означает «родился во вторник», - проговорил он быстрее обычного, из-за чего ужасный браавосский акцент почти пропал.
Бронн заржал и хлопнул ладонью по столу. Задымленный жаркий воздух в комнате всколыхнулся.
- Кто-то любит произвести впечатление, а?
Чиди в ответ цокнул языком и помахал рукой перед носом, разгоняя дым.
Снаружи перекрикивались сыновья Фанни, подготавливая скот к ночевке. Скоро они выставят на воротах факелы, поднимут свой игрушечный деревянный мост и разойдутся по домам, оставив собак всю ночь бегать вдоль рва и лаять на тени, бредущие по лесу. Бронн мечтал о том моменте, когда выйдет отсюда и вдохнет перед сном свежего воздуха. Свежий ночной воздух до сих пор наполнял его сердце тревожным и радостным ожиданием приключений, как в детстве. Всего на пару минут.
- Парни, вам пора, - строго заметила Фанни, вытирая руки большой грязной тряпкой.
- Открой лучше заслонку, пока мы не задохлись, - через плечо ответил ей Бронн. – И затвори дверь. Не лето!
Он слышал, как Фанни недовольно цокнула языком и направилась за печь, воевать с заморской заслонкой. Чиди по-прежнему сидел неподвижно, склонив голову на бок, словно прислушивался к гулу лесной чащи или шорохам Фанни за печкой, и морщился, когда болтовня ее парней снаружи мешала ему слушать.
Когда внезапный порыв ветра захлопнул дверь, Чиди выпрямился.
- Человек согласен, - сказал он.
- На тех условиях, что я сказал? – уточнил Бронн.
- Человек принимает эти условия, - Чиди повел плечом. – Разве что в путь мы отправимся только завтра днем, а, значит, едва успеем забрать зерно до темноты.
Бронн оскалился.
- Какое нам дело, темно или светло, - ответил он. – Если человек выспится.
Взгляд Чиди снова сделался колючим и цепким. Давая понять, что разговор закончен, он неторопливо поднялся со своего места и сделал несколько шагов по направлению к лестнице. Остановившись возле Бронна, он положил руку ему на плечо.
- Познания Бронна о делах человека и его братьев впечатляют, - шепнул он, бесшумно нагнувшись. – Бронн знает, что для этого дела человеку придется спать очень крепко, и что в это время он уязвим, как младенец. Но он также должен помнить, что человек – не младенец, и знает, как ему следует оберегать свой сон.
Чиди стиснул его плечо, и Бронн слабо поморщился.
- Вздумаешь войти, - процедил Чиди, - умрешь, не успев перешагнуть порог.
- Не вздумаю, - равнодушно ответил Бронн. – Я уже видел этот трюк.
После этого он собирался стряхнуть руку с плеча, но пальцы Чиди разжались еще до того, как он договорил. Когда Бронн повернулся, за его спиной была только Фанни, неуклюже вылезающая из-за печи со своим огромным беременным животом.
- Седьмое пекло! – воскликнул Бронн в надежде, что Чиди его слышит. – Ты видела, как он так быстро смылся?
Бронн допускал, что это ошибка, но дразнить этого парня было также смешно, как Росса. Рядом с Россом Бронн всегда чувствовал себя унылым, напряженным и скучным, и радовался вдвойне, когда Росса удавалось достать.
Этот трюк был одним из тех, которые Бронн действительно видел в исполнении Росса, и который нравился ему больше всего. Только это был всего лишь Росс, поэтому не было никаких ловушек и волшебных трюков, которыми грозил Чиди. В тот раз Бронну выпало оберегать его сон. Росс лег на землю, подложив под голову плащ, и в какой-то момент Бронн решил, что он умер. Он лежал, как мертвый, десять часов подряд, а Бронн сидел рядом, не отходя ни поссать, ни поесть, дрожа от холода и не смыкая глаз. Зато, проснувшись, Росс потом не спал ни минуты целую неделю и был свеж, как розовый бутон.
Бронн спросил, может ли он научиться такому сну? Но Росс сказал, что уже поздно, и Бронн слишком стар, чтобы учиться.
Чиди был на Росса совершенно не похож. Молчаливый, манерный, холеный. Любитель выделываться, делать страшные глаза и взмахивать патлами. К таким парням спиной лучше не поворачиваться, особенно если у тебя нет волшебной монеты.
- Ты его слышала, Фанни? - еще громче добавил Бронн, скорчив кислую мину, и указал большим пальцем на лестницу. - Он говорит так, словно его дерьмо не воняет!
Лицо Фанни было перепачкано сажей, она мрачно посмотрела на него исподлобья, и молча протянула руку, требуя отдать ей грязную посуду и валить к себе.
~*~
Выйдя из дома утром, Бронн увидел, что Фанни стоит, склонившись над большой лужей, и задумчиво ощупывает свое маленькое сморщенное лицо.
- Что, не хороша? – спросил он.
Глаза у Фанни были грустные.
- Это все Теа, - сказала она. – Я родила двадцать два сына и по-прежнему была как яблочко. Но девки отнимают у матери всю ее красоту.
Бронн легонько шлепнул ее по заднице.
- Ты никогда не была, как яблочко, - сказал он. – Ты всегда была, как репейник.
- Пошел ты, - равнодушно отозвалась Фанни, ощупывая свои впалые щеки. – Проклятущее семя.
Бронн усмехнулся. Ему хотелось сказать, что, значит, Теа все-таки его, но он не стал, чтобы Фанни не принялась его разубеждать или сеять сомнения.
- Я уеду к вечеру, - сказал он.
Фанни выпрямилась и, положив руки на поясницу, посмотрела ему в лицо.
- Жаль это слышать, - ответила она.
Бронн поморщился и посмотрел на серое небо, нависшее прямо над их головами, так низко, словно норовило упасть.
- Я должен съездить за Стену ненадолго, - сказал он, наконец. Глаза Фанни округлились и стали по-настоящему огромными на изможденном маленьком лице. Поняв, что он не собирается продолжать, она сокрушенно покачала головой.
- Навести нас на обратном пути, - сказала она. – Дай знать, что ты жив.
Бронну было неспокойно, и он не хотел, чтобы Фанни это заметила. Но она все равно заметила. Фанни была проницательная женщина.
Все остальное утро Бронн провел, помогая ей по хозяйству, впрочем, толку от него было не слишком много. Он как раз заканчивал возиться с печью, так и не сумев разобраться, в чем дело, когда Чиди появился рядом и, если бы Бронн не знал, с кем имеет дело, он мог решить по его виду, что Чиди счастлив.
Перед отъездом, Фанни вынудила его положить руку ей на живот, потому что считала, что это на удачу. Чиди она предложила сделать тоже самое, но он отказался, едва скрыв свою неприязнь и брезгливость.
- Эй, не любишь беременных? – тихо спросил Бронн, перегнувшись через седло, когда они переезжали через мост. – А разве нет правила, что только жизнью можно заплатить за смерть? Разве ты не должен сделать женщине ребенка, если случайно кого-то убил? Вернуть богам не по плану отнятую жизнь и все такое?
Глаза Чиди округлились, словно у Бронна было две головы, и его лошадь встала, как вкопанная, едва ступив на землю.
- Есть правило, что только смертью можно заплатить за жизнь, - тщательно подбирая слова, ответил он через пару секунд судорожных раздумий. – Если человек кого-то спасет, он должен убить кого-то другого. Вернуть богам отнятую жертву.
На мгновение Чиди уставился на размокшую от дождя дорогу испуганными глазами, словно опасался, что забыл какие-то важные правила. Затем он тряхнул головой, дернул поводья и обогнал Бронна на несколько метров, давая понять, что не намерен продолжать этот разговор.
Бронн усмехнулся, вспомнив испуганное лицо своего нового напарника и то, как брезгливо он поморщил свой нос, когда Фанни подставила живот.
- Росс, сука, - сказал Бронн себе под нос. – Развел меня.
Он последний раз обернулся на дом Фанни и заметил, что Теа стоит в воротах и таращит ему вслед свои большие голубые глаза.
tbc
Автор: whooo
Фандом: Игра престолов
Персонажи: Бронн, Якен Хгар, оригинальные
Рейтинг: R
Предупреждение: мат, немного мяса
Размер: миди, надеюсь
Статус: в процессе
От автора: меня вдохновил прикол с тумблера «Глупый Нед Старк». Там было пылкое фото Боромира с горящими глазами и надписью: «Никто не может вот так просто пойти в Мордор», а потом - фото Якена Хгара, этого красивого сериального мужчины с порочным лицом, и надпись гласила: «Человек может вот так просто пойти в Мордор». И я подумала – вообще-то Бронн тоже может вот так просто пойти в Мордор, хоть он и не такой красавчик. Так все и получилось.
Маленький фанмикс (спойлеров не содержит
просто настроенческое) читать дальше
*~*
1. Дом, который построила Фанни1. Дом, который построила Фанни
После всего Бронн поехал к Фанни, обдумать свой следующий шаг. К тому же ее деревянная крепость была единственным местом, где можно получить спокойный безопасный сон, насколько его вообще можно получить вблизи от Стены.
Фанни знали все, кто хоть раз бывал в этих краях. Она была примечательна уже тем, что точно знала год и день своего рождения. Несколько раз Фанни была замужем, но, какими бы разными ни были ее мужья, все заканчивалось одинаково – Фанни молилась всем богам, старым и новым, каждый день, чтобы увидеть ублюдка в его могиле, и этот светлый день всегда наступал.
Фанни владела большим домом, который все называли дом у дороги, хотя, чтобы попасть туда, с дороги нужно было свернуть и минут двадцать ехать через темный лес. Говорили, что рядом с этим местом пересекаются все дороги мира, потому что тут можно было встретить очень странных людей. На самом деле, они ехали не по всем дорогам мира, а только в двух направлениях – к Стене или от нее. Поэтому у всех них было кое-что общее – жгучее желание как можно дольше задержаться в людном, шумном, натопленном доме Фанни, где о Стене можно было на время забыть.
Чтобы оттянуть момент своего отъезда или расплатиться с хозяйкой, проезжие делали подарки. Некоторые строили небольшие деревянные копии защитных крепостных сооружений, бросали, конечно, постройку незаконченной и уезжали, но за ними приезжали другие и брались за дело, достраивая ее на свой лад. Вокруг дома Фанни вырыли ров, причем Бронн мог точно сказать, из какой местности был человек, рывший ту или иную часть. Они перекинули через ров мост, построили частокол и деревянную башню – уродливую смесь башен, которые строят северяне, браавосских сторожевых будок и морских маяков. В каждую комнату кто-то сделал горшок, похожий на королевский, как утверждал мастер, а каждая женщина, заплатившая за комнату, получала расческу. Гости дарили Фанни заморские специи, учили ее готовить нездешные блюда из здешних припасов, выращивать странные растения и защищать свое жилище. Кто-то учил ее сыновей обращаться с мечом, а потом приезжал следующий и напрочь переучивал.
Их было много, так много, что дом Фанни богател в любые времена.
За свою долгую жизнь она родила от разных мужчин двадцать два сына и одну девочку. Вокруг ее дома выросло что-то вроде небольшой деревни, состоящей целиком из ее детей и их семей, а ее сыновья образовали небольшую и крайне плохо обученную армию, потому что, не смотря на усилия некоторых приезжих, эти парни по-прежнему лучше всего управлялись с дубиной. Фанни любила говорить, что не потеряла ни одного ребенка, имея в виду не только то, что она родила всех живыми, но и то, что ни один из них никуда не уехал, а, если и уезжал, то возвращался.
Когда Бронн переезжал через мост, Фанни вышла ему навстречу, и он увидел, что она опять беременна. Она упиралась ладонями в поясницу, выпячивая вперед и без того огромный живот, и улыбалась. У нее были белые зубы и узкое смуглое лицо, изрытое морщинами, как сухофрукт. Она высохла еще больше с тех пор, как Бронн видел ее в последний раз – ее можно было принять за древнюю старуху, если бы не огромный живот.
- Что теперь делать, - сказал он, кивая на ее живот. - Я ведь задолжал тебе ребенка с прошлого раза.
- Кое-кто расплатился за тебя. Теперь ты должен ребенка ему, - ответила Фанни и, протянув руку, сжала его колено вместо приветственных объятий.
Бронн слез с лошади и передал поводья одному из младших сыновей Фанни, которого никогда раньше не видел.
Когда они шли к дому, мимо, в сторону конюшни, пробежала маленькая девочка.
- Теа! - окрикнул ее Бронн. Девочка не остановилась и не повернулась, но махнула ему рукой, чтобы он видел, что она его слышала.
- Ей четыре, - сказала Фанни. – Любит помогать брату с лошадьми.
Погода была дерьмовая, но Бронн все равно на мгновение задержался на улице, глядя девочке вслед.
- Думаешь, она моя? – спросил он.
Хозяйка развела руками.
- Я правда не знаю, - ответила Фанни. – Она моя.
Бронн подумал, что нужно было что-то привезти девчонке, потом отвернулся и шагнул в дом.
~*~
В эти дни в доме были свободные места. Видимо, зловещие слухи, приходившие из-за Стены, отвратили от путешествий всех, кому было не очень нужно. Бронн с удовольствием встретил старшего сына Фанни, худого парня с наглым и веселым лицом – они проговорили так долго, что у Бронна с непривычки заболело горло и болело, пока ему не налили горячего вина за счет хозяйки. Им все нужно было знать. Все дети Фанни были очень приставучие и жадные до историй, а местная публика вознаграждала эту жадность сполна, когда от тепла и вина у них развязывались языки.
Единственным ребенком, который ни к кому не приставал, была Теа, вечно занятая своими делами или на побегушках у братьев. Встречая Бронна, она всегда махала ему рукой и старалась поскорее смыться, даже не дав возможному отцу себя толком разглядеть. Хотя бы из любопытства.
Был еще один парень. До того как этот парень заговорил с Бронном, он открывал рот только чтобы сблевать, прокашляться или сказать что-нибудь о пороге смерти, на котором он стоял.
Фанни сказала, что знает его, и поэтому не выгнала ночевать в лесу. Ему была выделена самая дальняя комната, откуда запрещалось выходить – разве что для того, чтобы уехать, но вряд ли этому суждено было случиться. Едва увидев его лицо, Бронн понял, что этот человек встретит смерть в гостеприимном доме Фанни в ближайшие дни. Больше он никуда не поедет. Желтый, с синими губами и черными кругами вокруг глаз, он постоянно кашлял, и из его груди при этом вырывались отвратительные булькающие звуки. Но Бронн вынес ему приговор не поэтому. Всегда можно понять, жив или мертв тот, кто упал на отдалении от тебя, потому что мертвецы и живые падают по-разному. И все остальное они делают тоже по-разному. Бронн знал, как выглядят мертвецы, даже если они еще дышат.
Фанни сказала, его имя Ворвик, и он хороший человек, и что, мол, жаль, что он сдохнет.
- Он живет тем, что ходит за Стену, - добавила Фанни. - Туда и обратно, туда и обратно. Они говорят, никто не ходит за Стену туда и обратно, но, на самом деле, ходят.
Бронн знал это и так.
Он как раз говорил с одним из парней Фанни, когда тот стал заматывать лицо тряпкой над миской с похлебкой.
- Иду кормить чумного, - пояснил он в ответ на недоуменный взгляд Бронна. – Хочешь на него посмотреть? Сквозь него видно все его внутренности.
Бронну было скучно, и он подумал, что это интересно, когда внутренности просвечивают.
~*~
На следующее утро Бронн стоял в дальнем углу комнаты чумного, возле открытого окна, и придерживал рукой тряпку, обмотанную вокруг его лица.
- Это хорошие деньги. Мужик на той стороне всегда платит вторую половину? – спросил он, пристально вглядываясь в лицо чумного, чтобы узнать, если тот лжет.
Каждый ответ начинался с кашля, затем чумной долго отплевывался. Только после этого он начинал говорить, и его сухой голос звучал глухо, как из задницы.
Бронн переступил с ноги на ногу.
- Платит, - ответил чумной.
- Почему? – пожал плечами Бронн.
Ворвик оскалился и судорожно вдохнул.
- Ты ищешь подвох, - глухо произнес он. – Ты думаешь, эта работа слишком простая для такой платы. Но это потому, что ты храбрый человек. Я вижу это в твоем лице. Я на пороге смерти и понимаю такие вещи.
Бронн едва сдержался, чтобы не закатить глаза. Это что, про порог смерти поется в какой-то песне?
- Я ищу подвох, потому что был за Стеной дважды, и еще ни разу мне никто ничего не заплатил, - ответил он, поморщившись.
За любую работу за Стеной всегда обещали прекрасные деньги, а работа была, как правило, пустяковая, потому что ничем серьезным там не занимаются даже дозорные. Главное – сохранить жизнь нанимателю. Бронн был гораздо моложе и глупее в то время, не знал этого, думал не о том, волновался не по делу, смотрел не туда, куда надо бы, и теперь его золото похоронено за стеной навечно вместе с работодателями.
Бронн не был ни трусливым, ни беспечным, ни слишком умным, и охотно верил, что мертвецы за Стеной встают и ходят. Может быть, они охотятся на живых, а, может, бессмысленно слоняются по лесу, натыкаясь на деревья. Может, они вообще не встают, и все это брехня. У Бронна в жизни все равно было только два выхода – захлебнуться в дерьме и все остальное.
- Крастер платит, - убежденно сказал Ворвик. – Суди сам, ему же не в последний раз хочется жрать. Если он обманет, то где найдет смелого человека, чтобы сделать это в следующий раз?
Бронн отвернулся к окну и облизнул пересохшие губы.
- Легкая работа, – проговорил Бронн. – Насколько я знаю, так и умереть недолго.
Ворвик пожал плечами и в очередной раз судорожно закашлялся, склонившись над горшком, который дала ему для этого Фанни. Бронн вздрогнул про себя, думая, что этот приступ кашля будет последним, и он так и не получит свою Легкую Работу.
- Я занимаюсь этим много лет, - ответил Ворвик. – И никакие упыри меня не тронули. Посмотри, как я подыхаю.
- Обычно, - пожал плечами Бронн. – Для того, кто за Стеной не носит шапку.
Ворвик засмеялся и закашлялся одновременно. Какое-то время он издавал сухие и судорожные звуки, а потом, постепенно успокаиваясь, задышал хрипло и тяжело, как загнанная лошадь.
Бронн молчал и смотрел в окно, на то, как в песке младшие дети Фанни играют с курами.
- Кроме моей первой доли и второй доли, которую даст тебе Крастер в конце пути…, -продолжил Ворвик, тщательно выговаривая слова.
- В середине, - поправил Бронн. – Я рассчитываю вернуться от него.
- …кроме всего этого, - не обращая на него внимания, продолжил Ворвик, - ты можешь забрать все мои вещи.
Это было справедливо. У покойников, с которыми Бронну доводилось иметь дело, обычно не было ничего ценного, в отличие от Ворвика, у которого был хороший меч, нож и даже фляга.
- Мы сожжем твою одежду, - сказал Бронн.
- Это хорошо. Только не забудь перед этим вычистить карманы, - хрипло проговорил Ворвик. – Если столько добра пропадет, мне на том свете не будет покоя.
- Я бы и без твоего приглашения это сделал, - Бронн усмехнулся, а затем надолго замолчал.
Незаметно для себя он уже взялся за эту работу, почему бы нет? Он делал большее за меньшее. Не ввязываться в сомнительные дела, быть осторожным и бдительным, не пытаться выхватить сыр из мышеловки и удрать живым - все это может позволить себе кто-нибудь другой, но не Бронн, которому не приходится выбирать и капризничать.
Больше всего его беспокоили дозорные. Не смотря на вековые традиции ордена, порядки на Стене менялись по семь раз в неделю. До дозорных то и дело доносились зловещие слухи, с которыми они не справлялись, поддаваясь панике и совершая бессмысленные преобразования. Кто из дозорных точно знает, как убить ходока? Кто из дозорных может остановить приход зимы? Кто может сесть голой жопой в снег и просидеть там на спор до вечера? Пока другие сражаются между собой, потеют, худеют и рвут на части себе подобных, дозорные должны сражаться с нечистой силой, но кто из них точно знает, какая нечисть и в каком количестве живет за Стеной? А, главное, кто знает, как ее победить?
Бронн о таких бравых парнях никогда не слышал. Зато он точно знал, что, стоит плохой новости долететь до дозорных из застенья, как они начинают готовиться к осаде и защите Стены ради спасения человечества. Только они не знают, как и от кого им предстоит защищаться, поэтому предпочитают делать, что могут - менять правила. Все с усами дежурят днем, а с бородами – ночью. Новое время обеда. Заточить мечи, подмести лестницы. И, главное, - другая пошлина для проезда за Стену. Или, чего доброго, не пускать, чтобы павшие за Стеной путешественники не пополняли армию белых ходоков.
Мало ли какая хуйня придет в голову людям, сидящим в темноте без женщин и солнца, обрастающим плесенью и запугивающим друг друга днями напролет?
Бронн повернулся к больному.
- Какие порядки нынче на Стене? – спросил он.
- Тебе говорят про Тьму, и смерть, и мертвецов, восставших из могил, - ответил Ворвик. – Потом сдираю с тебя одну монету и пропускают. Две – если рожа не понравится. Обратно тоже пропускают, если ты, конечно, жив.
Бронн мрачно усмехнулся. Дозорные убеждены, что они самые смелые люди на свете, и те, кто срал на их проблемы, просто наивные дураки и не понимают, с каким зловещим липким кошмаром имеют дело. Бронн, в свою очередь, знал о смерти не понаслышке и не видел разницы между смертью от руки белого ходока или чокнутой шлюхи. Смерть бывает быстрая и медленная. Бывает говняная, когда, например, ты утонул в говне. В остальном это несложное занятие, в котором результат гораздо важнее, чем процесс. Его значимость сильно преувеличена, прямо как целебные свойства куриного бульона.
Бронн выпрямился, собираясь уходить.
- Мне дождаться твоей смерти? – спросил он.
Ворвик вздохнул, и из глубины его груди донесся гадкий протяжный свист.
- Я управлюсь с этим, - ответил он, - к завтрашнему утру. Отдохни сегодня.
Бронн помолчал из вежливости пару секунд, затем кивнул и вышел из комнаты.
~*~
После смерти Ворвика Бронн целый день обдумывал предстоящее дело. Он помог Фанни сжечь вещи чумного и выполнил последнее желание умирающего, обчистив до нитки его карманы и забрав все ценное, что могло пригодиться, или что можно было продать. Все остальное отправилось в огонь, в который также положили тело покойного, завернутое в грязную тряпку.
- Надо что-то сказать, – произнесла Фанни, завороженно глядя на огромный костер.
Они устроили похороны вдали от дома, чтобы не случился пожар. Здесь было как будто холоднее, и Фанни зябко обнимала свои узкие костлявые плечи, наслаждаясь жаром, идущим от погребального костра.
- Он был добрым человеком, подкинул мне работу и сам попросил ограбить его после смерти, - сказал Бронн.
Фанни прикрыла глаза, сделала шаг к костру, чтобы стало еще жарче, и глубоко задышала горячим, наполненным дымом воздухом.
- Баба, чем ты дышишь с таким удовольствием? - усмехнулся Бронн. - Это больное горелое мясо и чумное шмотье.
Тонкие, как нить, губы Фанни растянулись в улыбке.
- Ты ничего не знаешь о холоде, верно? – сказала она, не открывая глаз. Бронн закатил глаза, но не ответил. Он знал, что кажется Фанни веселым южанином, хотя ни южанином, ни веселым себя не считал.
«Хоть меня и зовут Фанни, - сказала она ему в ночь, когда, возможно, он сделал ей Теа, - но забавный тут ты».
Бронн также знал, что бесполезно спорить с северянами и говорить, что в их жизни нет ничего особенного, не доступного другим. Они предпочитали думать, что самые жестокие беды других людей едва ли сравняться по своей тяжести с их ежедневными трудностями.
Бронну было все равно. Лишь изредка, находясь на севере, он чувствовал легкое раздражение, когда с ним говорили как с глупым маленьким ребенком, ничего не знающим об ужасах мира. В такие моменты в нем рождалось слабое желание заткнуть северянину в глотку пару эпизодов из своей жизни, которая была, якобы, проста и беззаботна только потому, что проходила не в суровых северных землях.
Но это было слабое желание.
- С северянами хорошо говно ложками хлебать, - равнодушно ответил Бронн. – Всегда выхлебает больше, чтобы доказать, что ему труднее живется.
Фанни не ответила, возможно, она даже не слышала его.
В воздухе воняло. Когда огонь начал затухать, Бронн направился обратно к дому, предоставив Фанни самой завершить погребение и погреться на заразных углях, если она того пожелает.
Дождь, прошедший ночью, размыл землю вокруг дома, и Бронн шел обратно довольно долго, стараясь обходить особенно глубокие лужи. Еще издалека он заметил всадника, переезжающего мост, и старшего сына Фанни, вышедшего навстречу гостю.
Когда Бронн подходил к конюшне, ему навстречу выбежала Теа и заторопилась в дом, поскальзываясь на мокрой глине. Пробегая мимо, она, как обычно, помахала ему рукой. «Здоровались уже», - подумал Бронн и, попытавшись сделать добрую рожу, махнул ей в ответ.
Из-за этой короткой задержки он вошел в конюшню одновременно с прибывшим гостем. Светловолосый парень, немного ниже Бронна, и лет на семь моложе. У него было слащавое лицо, аккуратное, как у девочки, и пустые холодные глаза. Бронн потрепал по морде свою лошадь, повернувшись к нему спиной, и почувствовал, что спиной ему стоять неспокойно.
Вошел сын Фанни Тик и пригласил приезжего в дом.
- Человеку нужна комната с кроватью, помнишь? – вкрадчиво проговорил он с ужасным браавосским акцентом. Бронн слушал так внимательно, что слышал, как шуршат кожаные завязки на его кошельке, а звон монет прозвучал так громко, что Бронн едва заметно вздрогнул.
Несколько секунд он не двигался, положив руку на морду лошади, - вплоть до того момента, когда понял, что гость сейчас уйдет.
- Росс? – произнес Бронн, оборачиваясь к нему. Тот медленно перевел на него взгляд и уставился, не моргая. – Ты Росс?
Бронн вглядывался в совершенно незнакомое лицо и в ответ не видел в его глазах ни тени узнавания, ни малейших признаков.
- Ты не Росс, да? – в третий раз повторил Бронн свой вопрос и почувствовал неожиданный и болезненный укол разочарования.
Незнакомец, наконец, моргнул, взмахнув длинными, как у бабы, ресницами, и закончил сверлить Бронна взглядом.
- Этот человек и Росс – разные люди, - неторопливо ответил он.
Бронн усмехнулся.
- Я знаю только одного парня, который говорит так, вместо того, чтобы сказать: «Я – не Росс», - проговорил он.
- И кто он? – с интересом спросил незнакомец.
Бронн пожал плечами.
- Росс.
Лицо незнакомца тронула едва заметная улыбка, а сразу затем он, казалось, потерял к Бронну всякий интерес.
Сомнений не оставалось, и Бронн полез в карман.
- Постой, - сказал он, когда парень собрался уходить. Тот остановился и обернулся к Бронну через плечо. – Знаешь, что это?
Монета, пролетев пару метров, аккуратно приземлилась в руку незнакомца, и Бронн улыбнулся, увидев, как изменилось выражение его глаз. Равнодушие сменилось тревогой и любопытством, взгляд ожесточился, а сибаритское выражение мгновенное стерлось с его лица. Несколько секунд он задумчиво смотрел в свою ладонь, а затем поднял глаза на Бронна.
- Человек знает, что это такое, - сказал он, пожав плечами. – Человек понял - вы с Россом расстались большими друзьями.
«И что?» - как бы говорил он всем своим видом. Что с того? Человеку есть до этого дело, потому что…?
Для большинства он, наверное, был непроницаем, но Бронн чувствовал его любопытство. Его интерес. Его тревогу. Он оттягивал свой завершающий удар, наслаждаясь произведенным впечатлением.
- О, да, большими друзьями, - сказал он с беззаботным видом, скрестив руки на груди и прислонившись к стене. – Когда мы расставались, он был так расстроен, этот бедный парень.
Пару секунд Бронн молчал, наблюдая за вежливым изумлением, застывшим на морде мальчишки, который явно был потрясен куда больше, чем хотел показать.
- Так расстроен, что аж в лице переменился.
Не дожидаясь ответа, Бронн подмигнул приезжему и, подойдя поближе, аккуратно и медленно забрал из его рук свою железную монету - большую и ржавую, с нездешними, непонятными надписями на неизвестном языке.
tbc
2. Правила Чиди2. Правила Чиди
Наверное, кто-то занес в конструкцию печи заморскую холеру, потому что она очень дымила. Или, может, так хозяйка выкуривала гостей из-за столов, потому что у нее были жесткие правила - она всегда говорила, что это не бордель, чтобы работать до последнего посетителя.
Бронну нравился запах дыма, особенно перед сном, потому что, надышавшись, он засыпал быстро и спал крепко, а не так, как обычно.
- Я плохо запоминаю имена, - сказал Бронн, отпив из своей кружки и постучав себя по лбу, - с тех пор, как однажды запомнил имя парня, которого звали Рагнатокнанлегур.
Собеседник усмехнулся.
- Хрен сломаешь, пока доберешься до конца. Но мы, все до единого, звали его по полному имени, а иначе он не платил. Чиди, да? Это странно, но просто запомнить.
Имя показалось Бронну бабским и больше подходящим какой-нибудь обезьянке, но кто их разберет, как они придумывают себе имена.
- Человек чужестранец, - он пожал плечами. – Чиди Сабола. Он не обидится, если его будут звать просто «эй».
Он сидел к Бронну в пол оборота, ничего не ел и не пил, только размеренно барабанил пальцами по столешнице. Тревога снова уступила место неторопливому томному виду, и он гораздо больше смотрел на собственную белую руку, чем на Бронна, лишь изредка поднимая на собеседника глаза.
- Чиди означает «сын змеи», - медленно проговорил он, думая о чем-то своем. – Почему человек?
Бронн замер.
- Что «почему человек»? – спросил он с набитым ртом.
- Почему Бронн предлагает это человеку? – пояснил Чиди. - Неужели между ними достаточно доверия для такого предприятия?
Бронн тяжело опустил кружку и откинулся на спинку стула. Когда он или Росс так говорили, - Бронн то, Бронн это, - Бронну казалось, что он снова сидит в подполе и слушает, как родители договариваются продать его с братом в бордель.
- Мне достаточно, - Бронн пожал плечами и подмигнул. – А если ты выспишься, как следует, то я буду чувствовать себя еще увереннее.
Чиди отвернулся, и по голосу было слышно, что его губы расплылись в улыбке.
- Если путь до места и обратно займет десять дней, то человеку придется спать до завтрашнего полудня, - неторопливо ответил он. – Бронн будет столько ждать?
- Бронн сам готов проспать до завтрашнего полудня, - с охотой отозвался Бронн. – Буду ждать, сколько потребуется, лишь бы колдовство сработало.
В помещении стало по-настоящему дымно, и, когда Фанни открыла дверь, внутрь пробралась сырая вечерняя прохлада. Снаружи стемнело, и какое-то время они оба молча наблюдали за тем, как дым клубится в дверном проеме.
- Тебе, должно быть, интересно, - сказал Бронн, - правда ли, что там ходят мертвецы?
Чиди неопределенно покачал головой, словно хотел одновременно сказать и «да», и «нет».
- С чего ты взял? – спросил он этим потусторонним голосом. Похоже, он уже засыпал. – Из-за того, чем занимается орден?
- А чем занимается твой орден? – мрачно усмехнулся Бронн. – Только про убийства за деньги мне не заливай – этим занимается мой орден.
Чиди поджал губы и взглянул на Бронна с равнодушным укором.
Бронн был уверен всего в нескольких вещах, и одна из них заключалась в том, что убить человека очень просто. Даже того, кого убить сложнее, чем других. Из ста глупых, отчаянных попыток убить короля одна точно сработает, и вся сотня не будет стоить и четверти того, что возьмет безликий. Ни здесь, ни за морем, нигде. Напрашивался простой и безыскусный вывод: тот, кто заламывает такую неприемлемую цену за простое дело, явно не хочет получить заказ.
Бронну было немного любопытно. Но не слишком. «Это же чушь собачья, - сказал он Россу в свое время. – Кто-нибудь вам, парни, хоть что-нибудь хоть когда-нибудь заказал…? Хоть раз?». Но Росс не стал об этом говорить – выдал одну из своих дурацких шуточек, в этой своей манере, которой Бронн с переменным успехом старался подражать. Человека, которому на все насрать.
Чиди медленно подпер щеку рукой, словно ожидал продолжения.
- Бронн же не думает, что человек станет это обсуждать, - проговорил он.
Бронн отмахнулся.
- Бронну насрать. Лучше скажи мне – «Чиди» и правда означает «сын змеи»?
Чиди подозрительно сощурился и уставился Бронну в глаза, словно пытаясь понять, знает ли тот ответ на свой вопрос. Лицо Бронна было открытым и простодушным.
Помолчав какое-то время, Чиди громко фыркнул и поморщился.
- «Чиди» означает «родился во вторник», - проговорил он быстрее обычного, из-за чего ужасный браавосский акцент почти пропал.
Бронн заржал и хлопнул ладонью по столу. Задымленный жаркий воздух в комнате всколыхнулся.
- Кто-то любит произвести впечатление, а?
Чиди в ответ цокнул языком и помахал рукой перед носом, разгоняя дым.
Снаружи перекрикивались сыновья Фанни, подготавливая скот к ночевке. Скоро они выставят на воротах факелы, поднимут свой игрушечный деревянный мост и разойдутся по домам, оставив собак всю ночь бегать вдоль рва и лаять на тени, бредущие по лесу. Бронн мечтал о том моменте, когда выйдет отсюда и вдохнет перед сном свежего воздуха. Свежий ночной воздух до сих пор наполнял его сердце тревожным и радостным ожиданием приключений, как в детстве. Всего на пару минут.
- Парни, вам пора, - строго заметила Фанни, вытирая руки большой грязной тряпкой.
- Открой лучше заслонку, пока мы не задохлись, - через плечо ответил ей Бронн. – И затвори дверь. Не лето!
Он слышал, как Фанни недовольно цокнула языком и направилась за печь, воевать с заморской заслонкой. Чиди по-прежнему сидел неподвижно, склонив голову на бок, словно прислушивался к гулу лесной чащи или шорохам Фанни за печкой, и морщился, когда болтовня ее парней снаружи мешала ему слушать.
Когда внезапный порыв ветра захлопнул дверь, Чиди выпрямился.
- Человек согласен, - сказал он.
- На тех условиях, что я сказал? – уточнил Бронн.
- Человек принимает эти условия, - Чиди повел плечом. – Разве что в путь мы отправимся только завтра днем, а, значит, едва успеем забрать зерно до темноты.
Бронн оскалился.
- Какое нам дело, темно или светло, - ответил он. – Если человек выспится.
Взгляд Чиди снова сделался колючим и цепким. Давая понять, что разговор закончен, он неторопливо поднялся со своего места и сделал несколько шагов по направлению к лестнице. Остановившись возле Бронна, он положил руку ему на плечо.
- Познания Бронна о делах человека и его братьев впечатляют, - шепнул он, бесшумно нагнувшись. – Бронн знает, что для этого дела человеку придется спать очень крепко, и что в это время он уязвим, как младенец. Но он также должен помнить, что человек – не младенец, и знает, как ему следует оберегать свой сон.
Чиди стиснул его плечо, и Бронн слабо поморщился.
- Вздумаешь войти, - процедил Чиди, - умрешь, не успев перешагнуть порог.
- Не вздумаю, - равнодушно ответил Бронн. – Я уже видел этот трюк.
После этого он собирался стряхнуть руку с плеча, но пальцы Чиди разжались еще до того, как он договорил. Когда Бронн повернулся, за его спиной была только Фанни, неуклюже вылезающая из-за печи со своим огромным беременным животом.
- Седьмое пекло! – воскликнул Бронн в надежде, что Чиди его слышит. – Ты видела, как он так быстро смылся?
Бронн допускал, что это ошибка, но дразнить этого парня было также смешно, как Росса. Рядом с Россом Бронн всегда чувствовал себя унылым, напряженным и скучным, и радовался вдвойне, когда Росса удавалось достать.
Этот трюк был одним из тех, которые Бронн действительно видел в исполнении Росса, и который нравился ему больше всего. Только это был всего лишь Росс, поэтому не было никаких ловушек и волшебных трюков, которыми грозил Чиди. В тот раз Бронну выпало оберегать его сон. Росс лег на землю, подложив под голову плащ, и в какой-то момент Бронн решил, что он умер. Он лежал, как мертвый, десять часов подряд, а Бронн сидел рядом, не отходя ни поссать, ни поесть, дрожа от холода и не смыкая глаз. Зато, проснувшись, Росс потом не спал ни минуты целую неделю и был свеж, как розовый бутон.
Бронн спросил, может ли он научиться такому сну? Но Росс сказал, что уже поздно, и Бронн слишком стар, чтобы учиться.
Чиди был на Росса совершенно не похож. Молчаливый, манерный, холеный. Любитель выделываться, делать страшные глаза и взмахивать патлами. К таким парням спиной лучше не поворачиваться, особенно если у тебя нет волшебной монеты.
- Ты его слышала, Фанни? - еще громче добавил Бронн, скорчив кислую мину, и указал большим пальцем на лестницу. - Он говорит так, словно его дерьмо не воняет!
Лицо Фанни было перепачкано сажей, она мрачно посмотрела на него исподлобья, и молча протянула руку, требуя отдать ей грязную посуду и валить к себе.
~*~
Выйдя из дома утром, Бронн увидел, что Фанни стоит, склонившись над большой лужей, и задумчиво ощупывает свое маленькое сморщенное лицо.
- Что, не хороша? – спросил он.
Глаза у Фанни были грустные.
- Это все Теа, - сказала она. – Я родила двадцать два сына и по-прежнему была как яблочко. Но девки отнимают у матери всю ее красоту.
Бронн легонько шлепнул ее по заднице.
- Ты никогда не была, как яблочко, - сказал он. – Ты всегда была, как репейник.
- Пошел ты, - равнодушно отозвалась Фанни, ощупывая свои впалые щеки. – Проклятущее семя.
Бронн усмехнулся. Ему хотелось сказать, что, значит, Теа все-таки его, но он не стал, чтобы Фанни не принялась его разубеждать или сеять сомнения.
- Я уеду к вечеру, - сказал он.
Фанни выпрямилась и, положив руки на поясницу, посмотрела ему в лицо.
- Жаль это слышать, - ответила она.
Бронн поморщился и посмотрел на серое небо, нависшее прямо над их головами, так низко, словно норовило упасть.
- Я должен съездить за Стену ненадолго, - сказал он, наконец. Глаза Фанни округлились и стали по-настоящему огромными на изможденном маленьком лице. Поняв, что он не собирается продолжать, она сокрушенно покачала головой.
- Навести нас на обратном пути, - сказала она. – Дай знать, что ты жив.
Бронну было неспокойно, и он не хотел, чтобы Фанни это заметила. Но она все равно заметила. Фанни была проницательная женщина.
Все остальное утро Бронн провел, помогая ей по хозяйству, впрочем, толку от него было не слишком много. Он как раз заканчивал возиться с печью, так и не сумев разобраться, в чем дело, когда Чиди появился рядом и, если бы Бронн не знал, с кем имеет дело, он мог решить по его виду, что Чиди счастлив.
Перед отъездом, Фанни вынудила его положить руку ей на живот, потому что считала, что это на удачу. Чиди она предложила сделать тоже самое, но он отказался, едва скрыв свою неприязнь и брезгливость.
- Эй, не любишь беременных? – тихо спросил Бронн, перегнувшись через седло, когда они переезжали через мост. – А разве нет правила, что только жизнью можно заплатить за смерть? Разве ты не должен сделать женщине ребенка, если случайно кого-то убил? Вернуть богам не по плану отнятую жизнь и все такое?
Глаза Чиди округлились, словно у Бронна было две головы, и его лошадь встала, как вкопанная, едва ступив на землю.
- Есть правило, что только смертью можно заплатить за жизнь, - тщательно подбирая слова, ответил он через пару секунд судорожных раздумий. – Если человек кого-то спасет, он должен убить кого-то другого. Вернуть богам отнятую жертву.
На мгновение Чиди уставился на размокшую от дождя дорогу испуганными глазами, словно опасался, что забыл какие-то важные правила. Затем он тряхнул головой, дернул поводья и обогнал Бронна на несколько метров, давая понять, что не намерен продолжать этот разговор.
Бронн усмехнулся, вспомнив испуганное лицо своего нового напарника и то, как брезгливо он поморщил свой нос, когда Фанни подставила живот.
- Росс, сука, - сказал Бронн себе под нос. – Развел меня.
Он последний раз обернулся на дом Фанни и заметил, что Теа стоит в воротах и таращит ему вслед свои большие голубые глаза.
tbc
-
-
11.05.2012 в 18:46-
-
12.05.2012 в 16:07-
-
14.05.2012 в 20:49-
-
19.06.2012 в 20:04-
-
19.06.2012 в 20:06-
-
19.06.2012 в 21:02-
-
22.06.2012 в 16:03Я просто в шоке от того, что кто-то решил поиграться этими двумя - меня эта тема давно волнует, считал себя бедным-несчастным-одиноким, а вишь как получилось... Буду ждать проды.
-
-
23.06.2012 в 13:13-
-
23.06.2012 в 13:28-
-
13.08.2012 в 12:29-
-
26.11.2012 в 17:53-
-
08.07.2013 в 23:09